Продолжаем публикацию книги Игоря Шермана «Брянское время. Краткий курс истории одной газеты и окрестностей». Предыдущие главы: I, II, III, IV, V. VI

Владимир Барабанов сменил на посту главы областной администрации Василия Польского в конце 1991 года. До этого он занимал не менее важный пост представителя президента в Брянской области. Барабанов стал первым представителем президента — раньше такой должности просто не существовало.

Владимир Александрович сам из Навли. Работал там начальником какого-то СМУ. В 1989 году его избрали народным депутатом РСФСР, а на съезде народных депутатов Барабанов стал членом Верховного Совета. Тогда орденоносная Брянщина имела довольно много депутатов в Москве: журналист Федор Госпорьян из Погара, машинист Владимир Прудников, детский врач Сергей Фетисов, пламенный коммунист Юрий Лодкин. Всем им депутатство так или иначе помогло устроить дальнейшую судьбу. Прудников и Госпорьян остались в Москве, Фетисов стал директором департамента здравоохранения области, Лодкин — трижды губернатором, Барабанов — дважды губернатором и дважды представителем президента…

Правда, были и другие брянские депутаты в том боевом созыве. Но кто помнит сегодня фамилии Деминой, Якубовича, Чуркина, Сильченко, Сыроватко? Хотя, скажем, та же Демина успела позже побывать даже председателем областной Думы, а потом еще и сенатором. А Сыроватко, наоборот, был председателем облисполкома до того, как уехал в Москву. Говорят, был там близок к самому Хасбулатову.

В январе 92-го Брянск посетил президент России Борис Ельцин, в связи с чем у Владимира Александровича Барабанова случилась неприятность. Мне довелось стать свидетелем этого события.

Когда областное и городское начальство, а также представители брянской прессы ожидали прилета президента в старом еще аэропорту, представитель охраны, прибывший в Брянск загодя, строго нас проинструктировал: ближе трех метров не подходить, ничего Ельцину не передавать, микрофоны в лицо не совать. Однако и подходили, и передавали, и совали. В том числе и я. Я передал Борису Николаевичу петицию от депутатов-демократов, а заодно — «Брянское время» от 21 августа 1991 года и небольшую, как принято говорить, «объективку» на газету.

Ельцин передал бумаги Коржакову, который прилетел с ним и которого тогда никто еще не знал, и сурово (не любил он депутатов, были у него для этого, надо признать, основания) пообещал обсудить поднятые в нашей петиции вопросы на совещании в администрации вечером. Набравшись наглости, я посетовал на то, что не удастся, как говорится, лично поприсутствовать. И получил от президента приглашение на совещание.

В кабинете Барабанова к пяти часам дня собралось человек, наверное, двадцать. Ждали, когда Борис Николаевич вернется из Новозыбкова. Наконец кортеж выехал на площадь. Ельцин вышел из машины, о чем-то поговорил с окружившей его толпой и вдруг пешком двинулся мимо ЦУМа к дамбе через Нижний Судок. Я стоял у окна рядом с Александром Константиновичем Костюченко, в то время заместителем главы областной администрации по торговле. Увидев, куда направился президент, Костюченко побледнел и прошептал: «Пипец… На рынок пошел!»

Но Борис Николаевич дошел только до шестого, как его называли, гастронома и на машине ГАИ вернулся к областной администрации. Войдя в кабинет Барабанова, Ельцин обошел длинный стол для совещаний, за руку поздоровавшись со всеми присутствовавшими, и занял место во главе стола. Однако присаживаясь, он, видимо, краем глаза увидел свой портрет, украшавший стену губернаторского кабинета. Недовольно оглянувшись, Ельцин приказал Барабанову немедленно снять портрет. И пока Владимир Александрович дрожащими руками тянулся к монументальному произведению очень прикладного искусства, посоветовал: «Вы лучше картину красивую повесьте!»

Кроме портрета Б. Н. Ельцина в стенах, вернее, на стенах областной администрации в те времена висело многое чего. Барабанова окружали невесть откуда взявшиеся мальчики комсомольского возраста, числясь то ли помощниками главы администрации, то ли советниками. Один из них — Дима, канувший в лету после первой отставки Владимира Александровича, весь свой кабинет обвешал иконами. (Когда я говорю «весь», то именно это и имею в виду — буквально все стены до потолка были в иконах.)

Как раз этот Дима позвонил мне однажды в редакцию и просто умолял немедленно прибыть к Барабанову. Я побежал в обладминистрацию, по дороге пытаясь сообразить, что случилось. Владимир Александрович сразу взял быка за рога и чуть ли не с порога предложил мне занять должность своего заместителя по социальным вопросам. «Зарплата у нас сейчас, конечно, небольшая, — раздумчиво сообщил глава администрации, — но в перспективе вполне возможен значительный рост. Потом персональная машина, жилищные условия можно будет улучшить…»

Я был настолько поражен услышанным, что у меня, как говорится, просто челюсть отвисла. Барабанов, видя мои затруднения, попросил не торопиться с ответом, а подумать ровно три дня.

Все три дня я с удовольствием рассказывал родственникам и знакомым о поступившем предложении. В моем представлении звучало все это как скверный анекдот. Ни одной минуты я не рассматривал приоткрывшиеся передо мной перспективы всерьез. Зачем мне нужна была золотая клетка с персональной машиной, когда существовало «Брянское время», рядом находились прекрасные журналисты, они же — замечательные друзья. А потом я совсем не был уверен, что из меня получится хороший чиновник. Уж больно тоскливым делом мне это представлялось. Хотя, чего скрывать, такое кадровое предложение не могло не льстить самолюбию…

Через три дня я пришел к Барабанову с ответом. Ответ его, видимо, огорчил. Через год Владимир Александрович проиграл на выборах главы администрации Юрию Лодкину, выдвинутому на высокий пост инженерами человеческих душ из Брянского отделения Союза писателей.

Вы можете спросить: а почему, собственно, «картина маслом»? Не попахивает ли здесь плагиатом? Нет, большое, конечно, спасибо авторам телесериала «Ликвидация» за то, что это словосочетание окрашено теперь в нашем сознании совершенно по-особенному. Но, согласитесь, живописать брянских губернаторов чем-то кроме маслом было бы по меньшей мере легкомысленно. Ну не акварелью же в самом деле…

Как это у Маяковского?

…Если ж с часами плохо,

Мала календарная мера,

Мы говорим — «эпоха»,

Мы говорим — «эра»!

А эпохи и эры, понятное дело, требуют соответствующих материалов.

Кроме того, губернатор Лодкин в свое время выступил с почином, который сам же и претворил в жизнь, — обустроить в здании обладминистрации галерею светлых образов брянских градоначальников, вернее, облначальников. Не каждому доведется побывать в здании на площади Ленина, а посмотреть-то есть на что…

Продолжение следует.

Предыдущие главы: I, II, III, IV, V. VI

+25

  Вы уже отметили эту статью