V. «Заграница нам поможет». Главы из книги Игоря Шермана

Продолжаем публикацию глав из книги Игоря Шермана «БРЯНСКОЕ ВРЕМЯ. Краткий курс истории одной газеты и окрестностей».

Когда в конце 90-х я стал сотрудничать с радио «Свобода», изредка выступая в программе «Корреспондентский час» у Владимира Абарбанеля, губернатор Лодкин прилюдно обвинил меня в получении денег от ЦРУ — ведь радио «Свобода», по его убеждению, является подразделением разведывательного управления США. Если вспомнить о том, что «Брянское время» в своё время получило грант от Фонда Сороса, являющегося гражданином тех же Соединенных Штатов, выявляются довольно неприглядные связи газеты с заокеанской закулисой. А началось это еще в сентябре 1991 года.

Где-то через пару недель после путча мне позвонили из редакции московских «Известий». Рассказали, что один американец, московский корреспондент «Филадельфии инкваерер» очень хочет написать про брянскую картошку. Попросили помочь. Так мы познакомились с Феном Монтенем.

Вообще-то на визитной карточке Фена русскими буквами была написана немного другая фамилия — Монтэйн. Но выяснив, что корни у него французские, мы сумели убедить американского журналиста, что по аналогии с другим давним знакомым всего прогрессивного человечества — Мишелем Монтенем, он должен в русской транскрипции писать свою фамилию именно так.

Фен работал в Москве уже второй трехлетний срок, объездил весь Советский Союз — от Прибалтики до Дальнего Востока, от Карабаха до Архангельска. Очень неплохо говорил по-русски, хотя с заметным акцентом. Особенно гордился знанием нашего мата. Кстати, когда я поинтересовался у него, какие города в Америке кажутся ему самыми привлекательными, выяснилось, что ни в Лос-Анджелесе, ни в Сан-Франциско, ни даже в Чикаго Фен не бывал. То есть СССР он изучил куда лучше, чем родные Соединенные Штаты.

Между прочим, вернувшись в 94-м году домой, Монтень вместе с экс-генералом КГБ Калугиным издал книгу, ставшую мировым бестселлером. Именно из-за этой книги Калугин стал, возможно, первым невозвращенцем новой России и даже, кажется, был заочно осужден.

Когда Фен появился у нас в редакции, которая тогда располагалась в подвале дома N70 по улице Фокина, мы, конечно, немножко тушевались. Всё же первый живой американец! Саша Левинский, закончивший иняз пединститута, отправился с Феном колесить на такси по колхозам, а мы стали соображать, каким образом накрыть вечером стол для гостя. Был сентябрь 1991 года, прилавки брянских магазинов уже освободились даже от консервов. Крупу, если кто-то подзабыл, можно было купить исключительно по карточкам.

Вот что по этому поводу писало «Брянское время» в январе 1991 года:

«Действовавшие в середине прошлого года более чем в 40 областях России, нормы отпуска продуктов в январе пришли в Брянск. Раздача карточек прошла без эксцессов. Магазины отоваривают талоны на сливочное масло, табак, крупу, водку, сахар. Подсолнечного масла нет и неизвестно когда будет. Мяса по фонду на январь Брянску выделено 1700 тонн (в декабре было 2700). По мнению завторготделом горисполкома В.Мельникова, если не будет добыта прибавка, обеспечить все мясные талоны не удастся. Нынче магазины большей частью не торгуют, а просто распределяют. Торговля, райисполкомы, ЖЭУ превратились в распределители, и это новая социальная проблема.

В ближайшее время на рынке следует ожидать появления нового вида торговли — карточками. Называют ориентировочную цену — 40–50 рублей за штуку.

Введение карточек в Брянске подхлестнуло рост цен. Правда, у нас есть молоко, творог, хлеб, которые можно купить просто за деньги. Но по конфетам, яйцам, маргарину горисполком уже в ближайшее время запланировал также ввести талоны».

С января положение с продуктами, как вы понимаете, ничуть не улучшилось. Я позвонил коллеге по областному Совету директору мясокомбината Петру Леонтьевичу Кузнецову: помогите угостить американца. Пётр Леонтьевич вошел в положение. Когда я приехал к нему, вынул из холодильника в кабинете пару палок «Московской летней» колбасы и пару палок какого-то загадочного копченого мяса. Вечером, накрывая на стол, редакционные девушки, нарезая угощение, вполголоса обсуждали, что это такое — вроде и не построма, но и на бастурму не похоже… Фен отвёл меня в сторону и тихонько поинтересовался, отчего дамам не дает покоя вполне бытовой вопрос. «Да потому что они никогда этого в глаза не видели», — ответил я.

Через пару месяцев Фен Монтень приехал в Брянск на арендованном автомобиле «Вольво», под завязку набитым продуктами из валютной «Березки». Прожив пять лет в Советском Союзе, Фен уяснил, что подарки нашему народу лучше делать персональные, поэтому не вывалил продукты на общий стол, а вручил каждому упаковку ветчины или сыра, пачку печенья или блок сигарет. Нам с Левинским он привёз по упаковке баночного пива, которое мы в кино, конечно, уже видели, но никогда до того ещё не пробовали. Оказалось, ничего особенного — пиво как пиво…

В следующий приезд Фена в Брянск практически любой заграничный продукт уже можно было купить в каждом магазине или киоске. Если, разумеется, на это хватало денег. Наступил 1992 год.

Фен очень гордился знанием русских идиом. По такому случаю мы даже подарили ему «Словарь русских матерных выражений». Однажды поздним летним вечером мы шли небольшой компанией по дамбе через Нижний Судок и заговорили о доносившемся снизу амбре. Фен завил, что он знает, чем пахнет. И чуть тише, на ухо, уточнил: «Говном. Я правильно сказал?»

С Феном Монтенем мы подружились, он много раз бывал в Брянске, привозил жену, тоже журналистку, мы гостили по случаю у него в Москве. Особенно близкие отношения завязались у Фена с Левинским, что в конце концов привело к полугодичной стажировке Саши в Америке. Почти шесть месяцев Левинский провёл на северо-западе далекой страны, в Портленде, работал в тамошней газете, регулярно присылая нам американские репортажи, которые «Брянское время» публиковало с подписью «Александр Левинский, американский корреспондент «БВ».

Материалы Саша присылал по электронной почте. Между тем шел 1993 год, компьютер в Брянске был еще диковинкой. В редакции, во всяком случае, такой техники не было. Поэтому e-mail’ы мы получали через приятеля Левинского. Кстати, помню, еще в 91-м году Саша рассказывал нам с Фаевым, что за границей придумали такую штуку, размером с обычный «дипломат», внутри которого нечто вроде пишущей машинки. Едешь, допустим, в командировку, напишешь в гостинице материал, а потом втыкаешь шнур в телефонное гнездо — и передаёшь текст прямо в редакцию… Мы, конечно, в такие чудеса не верили.

Из Америки Левинский привез ноутбук — тот самый «дипломат», о котором рассказывал. Он стажировался в портлендской редакции по международной программе, получал стипендию, поэтому за материалы, опубликованные в Америке, денег получать не мог. Сотрудники редакции скинулись и купили ему персональный компьютер. И «Брянское время» получило подарок — через пару недель после возвращения Левинского пришла международная посылка, в которой был системный блок и монитор. Компьютер, судя по всему, был самым заслуженным во всей портлендской редакции. А, может, и во всей Америке. Однако этот старый-престарый с 14-дюймовым монитором компьютер стал первым, увиденным мною, что называется, живьем.

Продолжение следует.

Предыдущие главы: I, II, III, IV

+29