Фёдор Черенков

Этот текст не очень подходит под рубрику «Они о нас». Это скорее «мы о них». Хотя, какая разница — мы, они, у них, у нас, наше, их?

 Надысь прихожу домой с работы, а там — полный дом беженцев. Ходят с суровыми лицами и едят мою колбасу.

Спрашиваю у маменьки — кес ке се? Как случилось, что такая чехня происходит в отчем доме, где я нахожу покой и понимание после тяжелого трудового дня? Маменька кроткая пожимает плечами: познакомься, это — Игорь, сын Екатерины Степановны Короленко, трудолюбивого педагога из Горловки, с которой мы совместно обучались в аспирантуре в Ленинграде. Это супруга его, а это два здоровенных губкабоба 16 и 20 лет от роду — их детишки. Им необходимы любовь, тепло, крыша над головой и колбаса.

Звонок в дверь — продолжает рассказывать маменька. Думала — ты после тяжелого трудового дня приперся за покоем и пониманием. А на пороге — незнакомые потрепанные люди с рюкзаками. Говорят: вы такая-то? Я такая-то, отвечает мать. Тут и нахлынули воспоминания. А что же сама Екатерина Степановна не приехала? — интересуется маменька. А потому, что у нее огород, и она не бросит его на растерзание киевской хунте.

И ведь, что характерно, учились в аспирантуре они хрен знает сколько лет назад. Никакого предварительного звонка не последовало — наверное, номер утерян. Остался только адрес каллиграфическим почерком в старой записной книжице. Тот самый адрес, который с начала 80-х мы могли сменить раз примерно восемьсот. Но по какой-то причине не сменили. Оптимистичные беженцы, что и говорить.

Так что теперь вечера у нас проходят в разговорах о геополитике под колбасу. Интересные вещи рассказывают потомки Екатерины Степановны. Такого по телевизору не увидишь. По которому, как утверждают наши неожиданные гости — правды значительно больше, нежели считает рядовой пользователь Интернета. 

Теперь будем задействовать все административные ресурсы, чтобы найти им работу. Чтобы они, в свою очередь, смогли снять жилье и отстали от моей колбасы.

+14